Коллин Хиггинс - Гарольд и Мод
МОД. А потом, как это всегда говорится в таких случаях: кто однажды попробовал на вкус вина — никогда от него не откажется.
ГАРОЛЬД. Это тоже говорят в Ирландии?
МОД. Нет, во Франции.
Затемнение.
Картина 10Дом Гарольда. М-м ЧЕЙЗЕН сидит со второй девушкой, присланной вычислительной машиной. Эту зовут НЭНСИ МАРШ. Она миниатюрная, носит очки, брюнетка, хорошо одета. Почти заметно ее желание понравиться. Дамы пьют чай.
М-м ЧЕЙЗЕН. Хотите молока?
НЭНСИ. Нет, спасибо.
М-м ЧЕЙЗЕН. Сахар?
НЭНСИ. Нет, спасибо… или… пожалуй, да. Спасибо.
М-м ЧЕЙЗЕН. Один кусочек?
НЭНСИ. Два, пожалуйста. Спасибо. (М-м Чейзен протягивает ей чашку.) Спасибо.
М-м ЧЕЙЗЕН. Если я правильно поняла, Нэнси, вы работаете секретаршей?
НЭНСИ. Да, у Гаррисона. В «Зернах и семенах» Гаррисона.
М-м ЧЕЙЗЕН. А в чем заключается ваша работа?
НЭНСИ. Ну, начинаю я в 8:30. Если опоздала на автобус, то в 8:40. Это все равно, потому что господин Гаррисон никогда не приходит раньше девяти. Фактически — как говорит Шейла, моя подруга Шейла Фарангейт, которая работает напротив у Эндерсона в магазине «Эмаль и фаянс». Не думайте, в нашей работе нет ничего общего, но иногда мы получаем их почту, а они нашу. Это звучит немного похоже: «Гаррисон, зерно и семена», «Эндерсон, эмаль и фаянс». Но, конечно, в нашей работе нет ничего общего. Иногда нас это очень смешит с Шейлой.
М-м ЧЕЙЗЕН (рассеянно). Это, наверное, интересная работа.
НЭНСИ. Увлекательная.
М-м ЧЕЙЗЕН. Я думаю, что же могло задержать Гарольда? (Звонит.) Он знает, что вы здесь. Поднялся к себе только чтобы сменить рубашку.
Входит горничная.
Мари, скажи Гарольду, чтобы он поторопился. Мадемуазель Нэнси ждет его.
НЭНСИ (нежно). Да…
М-м ЧЕЙЗЕН. Вы всегда жили в этом городе?
НЭНСИ. Да, здесь я родилась, здесь пошла в школу, а сейчас здесь же работаю. (Смеется.) Возможно, у меня вид домоседки, но мой папа любит говорить «Не спеши покинуть дом, это и так скоро получится». (Развеселившись, она смеется.)
М-м Чейзен из вежливости.
М-м ЧЕЙЗЕН. Еще немного чаю?
НЭНСИ. Нет, я… или в общем-то да. Спасибо.
М-м ЧЕЙЗЕН. У вас мудрый отец. Кто он по профессии?
НЭНСИ. Он на пенсии. Но раньше работал на телевидении.
М-м ЧЕЙЗЕН. В самом деле?
НЭНСИ. Да, он устанавливал антенны. Но после того, как моя сестра Глория вышла замуж в прошлом году… нет, ошибаюсь, в позапрошлом помните, когда так часто шел дождь? Дождь шел даже в день свадьбы… но как говорил мне отец… я была подружкой невесты…. а он мне сказал: «После дождя приходит солнце». И я думаю, он был прав, потому что моя сестра живет в Саудовской Аравии. Ее муж нефтяник.
М-м ЧЕЙЗЕН. Не понимаю, что там делает Гарольд. Он должен был надеть чистую рубашку и…
Раздается новый выстрел.
ГАРОЛЬД. (за сценой). Эх, черт возьми!
Нэнси все больше нервничает. Смотрит на М-м Чейзен.
М-м ЧЕЙЗЕН. Расскажите, как вы начали пользоваться услугами брачной конторы.
НЭНСИ. Это действительно очень забавная история. В прошлом месяце моя подруга Шейла…. вы знаете, она работает напротив… ходили со своим приятелем, Артуром, который играет на кларнете. У него есть брат — близнец Арнольд, работает шофером как раз в нашей конторе. У нас на работе есть автопарк — десять, а иногда двенадцать грузовиков… Понимаете, я печатаю талоны, на доставку обычно в Понедельник утром. Если у меня остались накладные с пятницы, то я…
Нэнси подпрыгивает от резкого шума и вспышки огня совсем рядом. Входит ГАРОЛЬД с дымящейся винтовкой в руках.
Кладет ее на стол, затем направляется к дамам и останавливается перед ними так, будто собирается сдать свою теннисну ракетку после проигранной партии. М-м Чейзен первая приходит в себя. Она указывает на дрожащую Нэнси.
М-м ЧЕЙЗЕН. Гарольд, дорогой, это Нэнси Марш. Нэнси, мой сын — Гарольд.
НЭНСИ. Здравствуйте… очень… очень рада с вами познакомиться…
ГАРОЛЬД. Здравствуйте.
М-м ЧЕЙЗЕН. Садись, я налью тебе чаю. Нэнси как раз рассказывала мне… кстати, о чем же?
Гарольд садится, положив правую руку на маленький столик.
НЭНСИ. О накладных… (Гарольду.) О накладных, которые я печатаю в понедельник утром.
М-м ЧЕЙЗЕН. Нэнси работает секретарем у Эндерсона в магазине «Зерно и семена».
НЭНСИ. У Гаррисона, мадам, у Гаррисона…
М-м ЧЕЙЗЕН. О, простите…
НЭНСИ. Вы наверное спутали с магазином Эндерсона «Эмаль и фаянс». (Гарольду.). Нас все путают, их магазины находятся как раз напротив. Там работает моя подруга Шейла Фаренгейт.
Гарольд, продолжая улыбаться, достает из-под куртки большой тесак и одним ударом отрубает себе руку. М-м Чейзен перестает разливать чай и смотрит на лежащий на столе тесак, в то время как глаза Нэнси от вида отрубленной руки и крови раскрываются все шире. Гарольд равнодушно смотрит на мать, а она, глубоко вздохнув, решает держаться, не смотря на отчаянную ситуацию. Дружелюбно улыбается девушке, которая сильно побледнела.
М-м ЧЕЙЗЕН. Еще немного чаю, Нэнси?
Нэнси, моргая, слабо улыбается М-м Чейзен и осторожно ставит свою чашку на стол.
НЭНСИ. Я… я чувствую себя не… простите…
Встает, шатаясь. Растерянно улыбаясь, направляется к двери. Она успевает сделать еще один шаг прежде, чем рухнуть на стол, как поломанная кукла.
Картина 11
Кабинет доктора. ДОКТОР говоритпо телефону.
ДОКТОР Как?.. Дорогая, вы уверены, что не ошибаетесь?.. Первую девушку — он ее… В самом деле? И вторую… Тесаком? Господи! Что он себе отрубил тесаком?
М-м ЧЕЙЗЕН. Левую руку.
ДОКТОР. Неужели?
М-м ЧЕЙЗЕН. Уж не говоря о столе! Не скрою, я несколько разочарована.
ДОКТОР. Да, я тоже. Я надеялся, что эти сеансы принесут коксе-то улучшение, но очевидно…
М-м ЧЕЙЗЕН. Когда вы с ним встречаетесь снова?
ДОКТОР. Сегодня утром. Но Гарольд позвонил и отменил все назначенные встречи.
М-м ЧЕЙЗЕН. Все?
ДОКТОР. Да, все.
М-м ЧЕЙЗЕН. Мой брат — генерал говорит, что только армия могла бы сделать из него человека.
ДОКТОР. Дорогая, судя по тому, что вы мне только что рассказали, из него я уверен, вышел бы образцовой военный.
Картина 12
Дом Мод. За окном дождь, но в доме уютно и тепло. Сидя на подушках у низкого стола, Гарольд и Мод заканчивают японский ужин. Они одеты в кимоно, и сейчас Мод поднимается, чтобы показать свое кимоно (навеянное картиной Моне.
МОД. Мне подарили его в Иокогаме. Вместе с веером в тон кимоно.
ГАРОЛЬД. Очень красиво. Как хорошо мы придумали устроить обед по — японски. Это был прекрасный ужин.
МОД. Это был прекрасный день! Прогулка под дождем на цветочной ферме — что может быть восхитительней!
ГАРОЛЬД. (смеясь). Это был упоительный дождь, мы промокли до нитки. Надо было взять вот этот зонтик.
Мод оборачивается, чтобы посмотреть на старый зонтик, висящий над камином.
МОД. О, господи, я совсем о нем забыла! (Берет зонтик.) Я пользовалась им чтоб защищаться во время демонстраций, забастовочных пикетов, политических митингов. Меня хватала полиция, на меня нападали бездельники из оппозиции. (Смеется.) Прекрасное время!
ГАРОЛЬД. За что же вы боролись?
МОД. О, всегда за благородное дело. За свободу. За справедливость. Против нищеты в мире. А потом короли умирали, так же как и королевства. Честно говоря, я не желаю королевства. Границы, нации, патриотизм — все это совершенная бессмыслица. Но королей мне жалко, да. Маленькой девочкой меня водили на прием во дворцовом саду. До сих пор вижу сверкающие блики на фонтане, на солнечных зонтиках, блестящей форме молодых офицеров. Я мечтала выйти замуж за солдата (Смеется.) Как Фредерик меня потом упрекал! Он был такой серьезный. Доктор наук, дипломат. Высокий, элегантный. Он считал, что достоинство заключается в манере носить шляпу. Впрочем, это нас и сблизило. Снежком я сбила с него шляпу… у музыкального киоска… (Нежно улыбается и задумчиво смотрит в огонь.) Но все это было… было и прошло…
